Временем уменьшенный
молодости кров —
Города Смоленщины,
буркалы домов.
Пронзительная,
звонкая
январская луна,
Ампирными колонками
подперта тишина.
Выстрел отдаленный.
Кино без стекол «Арс».
На площади
беленый
глиняный Карл Маркс.
Слепил его художник,
потом в тифу пропал.
Звезда из красной жести.
Дощатый пьедестал.
Звезда из красной жести,
лак или крови ржа.
В средине серп и молот,
лучи
острей ножа.
И Днепр завороженный,
весь ледяной
до дна.
И ведьмами озябшими
зажженная луна.
Идет патруль по городу.
Округа вся
мертва.
Шагами тишь распорота —
раз-два, раз-два, раз-два.
И я иду, и я иду —
ремень вошел в плечо.
Несу звезду,
мою звезду,
что светит горячо.
Всем людям я
звезду несу,
пяти материкам.
Недвижен Днепр,
синеет Днепр —
славянская река.
И невысоко
над Днепром,
где стонут провода,
Другая
блещет хрусталем
холодная звезда.
Живу, люблю,
умру в ночи —
все так же будет стлать
Она бесстрастные лучи
на снежную кровать.
Свеча в окне Губкома,
из труб не вьется дым.
Дорогой незнакомой
идти нам,
молодым.
Идти Россией
и Кремлем
в неслыханный простор.
Идти полночным патрулем —
подсумок, штык, затвор.
Пойдешь направо —
там Колчак,
от крови снег рябит.
Пойдешь налево —
там Берлин,
там Либкнехт Карл убит.
Убит,
лежит он на снегу,
кровь залила усы.
На мертвой согнутой руке
спешат, стучат часы.
Дрожат Истории весы.
История — стара.
Стучат часы, спешат часы.
Пора, пора, пора!
Звезда из красной жести,
дощатый пьедестал.
Я пять лучей Коммуны
рукой своей достал.
Рукой достал,
потрогал,
на шапку приколол.
Глядит товарищ Ленин,
облокотись на стол.
Горит звезда багровая,
судьбу земли тая,—
Жестокая и строгая,
как молодость моя.
Идет патруль по городу —
шаги, шаги, шаги.
На все четыре стороны —
враги, враги, враги.
А ветер жжет колени.
Звезда горит огнем…
Мы здесь,
товарищ Ленин.
Мы землю повернем!