Как стыдно одному ходить в кинотеатры
без друга, без подруги, без жены,
где так сеансы все коротковаты
и так их ожидания длинны!
Как стыдно —
в нервной замкнутой войне
с насмешливостью парочек в фойе
жевать, краснея, в уголке пирожное,
как будто что-то в этом есть порочное…
Мы,
одиночества стесняясь,
от тоски
бросаемся в какие-то компании,
и дружб никчемных обязательства кабальные
преследуют до гробовой доски.
Компании нелепо образуются —
в одних все пьют да пьют,
не образумятся.
В других все заняты лишь тряпками и девками,
а в третьих —
вроде спорами идейными,
но приглядишься —
те же в них черты…
Разнообразные формы суеты!
То та,
то эта шумная компания…
Из скольких я успел удрать —
не счесть!
Уже как будто в новом был капкане я,
но вырвался,
на нем оставив шерсть.
Я вырвался!
Ты спереди, пустынная
свобода…
А на черта ты нужна!
Ты милая,
но ты же и постылая,
как нелюбимая и верная жена.
А ты, любимая?
Как поживаешь ты?
Избавилась ли ты от суеты;
И чьи сейчас глаза твои раскосые
и плечи твои белые роскошные?
Ты думаешь, что я, наверно, мщу,
что я сейчас в такси куда-то мчу,
но если я и мчу,
то где мне высадиться?
Ведь все равно мне от тебя не высвободиться!
Со мною женщины в себя уходят,
чувствуя,
что мне они сейчас такие чуждые.
На их коленях головой лежу,
но я не им —
тебе принадлежу…
А вот недавно был я у одной
в невзрачном домике на улице Сенной.
Пальто повесил я на жалкие рога.
Под однобокой елкой
с лампочками тускленькими,
посвечивая беленькими туфельками,
сидела женщина,
как девочка, строга.
Мне было так легко разрешено
приехать,
что я был самоуверен
и слишком упоенно современен —
я не цветы привез ей,
а вино.
Но оказалось все —
куда сложней…
Она молчала,
и совсем сиротски
две капельки прозрачных —
две сережки
мерцали в мочках розовых у ней.
И, как больная, глядя так невнятно
И, поднявши тело детское свое,
сказала глухо:
«Уходи…
Не надо…
Я вижу —
ты не мой,
а ты — ее…»
Меня любила девочка одна
с повадками мальчишескими дикими,
с летящей челкой
и глазами-льдинками,
от страха
и от нежности бледна.
В Крыму мы были.
Ночью шла гроза,
и девочка
под молниею магнийной
шептала мне:
«Мой маленький!
Мой маленький!» —
ладонью закрывая мне глаза.
Вокруг все было жутко
и торжественно,
и гром,
и моря стон глухонемой,
и вдруг она,
полна прозренья женского,
мне закричала:
«Ты не мой!
Не мой!»
Прощай, любимая!
Я твой
угрюмо,
верно,
и одиночество —
всех верностей верней.
Пусть на губах моих не тает вечно
прощальный снег от варежки твоей.
Спасибо женщинам,
прекрасным и неверным,
за то,
что это было все мгновенным,
за то,
что их «прощай!» —
не «до свиданья!»,
за то,
что, в лживости так царственно горды,
даруют нам блаженные страданья
и одиночества прекрасные плоды.
Анализ стихотворения «Одиночество» Евтушенко
В «Одиночестве» Евгений Александрович Евтушенко пытается разгадать женскую натуру, извлечь уроки, обращается к прошлому.
Стихотворение датируется 1959 годом. Поэту в эту пору исполнилось 27 лет, за свою дебютную книгу он был принят и в Литературный институт, и в Союз писателей. С успехом также проходили литературные вечера молодых поэтов, где, в том числе, выступала и его жена Б. Ахмадулина. В жанровом отношении – любовная лирика, размышления о природе одиночества и извилистых жизненных путях. Как бы невзначай поэт приоткрывает свою романтическую историю. В ней было много встреч, и много расставаний. Между тем, у стихотворения явно есть конкретный адресат. Та самая Б. Ахмадулина, отношения с которой к тому времени были практически разрушены. Начинается стихотворение почти философски. Оказывается, герой чувствует себя неприкаянным, если рядом нет «друга, подруги, жены». Все удовольствия теряют вкус, он чувствует себя чужим на празднике жизни. Далее поэт переходит на местоимение «мы», чтобы подчеркнуть всеобщность проблемы. Откровенно перечисляет три вида компаний, в которых ему доводилось побывать. С первыми нужно постоянно пить, со вторыми хвастаться покупками и новыми пассиями, с третьими гораздо лучше, однако после «идейных споров» они опять-таки пьют и хвастаются. Затягивающая суета, на которую герой явно не настроен размениваться. С трудом добытая свобода парадоксально не нужна. Он даже саркастически сравнивает ее с «верной, но нелюбимой женой». Дальше он забрасывает язвительными вопросами свою любимую. Видно, что их пути разошлись, отчета друг другу не дают. «Избавилась от суеты?»: то есть, в компаниях или, как он, мается постылой свободой. Есть и беглый, но вполне узнаваемый портрет этой женщины: глаза раскосые, плечи роскошные (Б. Ахмадулина). Реалии современного города: в такси куда-то мчу. Освободившись от всего, он — пленник героини. Новую жизнь с другими ему не удается построить. «Тебе принадлежу». Он даже называет адреса («на улице Сенной»), куда ходил за счастьем. Там чуткая женщина мгновенно распознала, что сердцем он с не с ней. Крымская девочка с «глазами-льдинками», несмотря на наивность, также кричала: ты не мой! В финале герой прощается с любимой, монолог завершается выстраданной благодарностью женщинам, с капелькой иронии. О чем свидетельствуют, например, эпитеты «прекрасным и неверным». Герой как будто проклят. Ни с кем не может он забыться, как и укрыться от женской проницательности. Впрочем, страдания эти он зовет «блаженными», а одиночество – возможностью разобраться в себе. Лексика разговорная, сложный синтаксис. Сравнения: как больная, как девочка. Инверсия: шла гроза, повесил я. Оксюморон: стон глухонемой. Нарочитые уменьшительные суффиксы: тускленькими, туфельками. Метафора: не тает вечно снег.
Стихотворение «Одиночество» Е. Евтушенко – образец ранней любовной лирики поэта, воображаемый диалог с женщинами, встреченными на пути.