Под Оглавом… Кому знаком,
Скажите, Оглав белостенный?
Немногим! Поясню степенно,
Чтоб не напутать непутем.
Недалеко от Борисполя,
Почти возле него, верней,
И посейчас в пустынном поле
Приметна купа тополей, —
Ну, впрямь из Оглава дивчата
Овечек вывели когда-то
И стали. Было то давно…
Вот тут обычно из-за тына
Фасоль вилася по тычине,
И застекленное окно
Порою в садик открывалось.
И хата, видите, была
За тыном, сотникова хата.
А сотник был старик богатый,
Так у него в дому росла,
Воспитывалась, как родная,
Подкидыш-дочка. Или так,
В приемыши седой казак
Сиротку взял и, надзирая
За нею строго день и ночь,
Растил себе чужую дочь.
А сына (сотник был женатый,
Да овдовел) он отослал
Учиться, в Киев — вон из хаты.
А сам Настусю поджидал,
Сиротку ту, отроковицу,
Готовый с ней соединиться:
Не сына с ней соединить,
А в голову ему, седому,
Взбрело под старость подурить.
Но, сор не вынося из дому,
Не говорит ни с кем чужим,
Лишь сам с собою рассуждает…
А уж бабенки… бес их знает!
Смеются за спиной над ним!
Они поживу носом чуют.
Сидит сотник возле хаты,
В тиши размышляет,
А Настуся по садику
Пташкою порхает.
То подсядет, возьмет руку,
Прильнет к ней губами,
То страшными, огромными
Играет усами, —
Ну понятно, как ребенок,
Ласкает седого.
А седому не до шуток —
Хочется иного:
Греховного наслажденья
Плоть, дряхлея, просит.
И пальцами старый сотник
Настусины косы,
Словно две змеи большие,
В одну заплетает.
То расплетет да вкруг шеи
Трижды обмотает!..
А она, моя голубка,
Ничего не знает, —
Как с большим котом котенок,
Резвится, играет…
Сотник
Отвяжись ты, баловница.
Все одни проказы,
Как русалка, растрепалась…
А зачем ни разу
Ты ленты не вплела в косицы,
Тесьму, что тетка привезла?…
Настуся
Пустили бы на вечерницы,
Тогда б и ленты я вплела,
Сумела бы принарядиться,
Другие башмачки взяла,
Барвинком убрала бы косы…
Сотник
Как быть с тобой — простоволосой?
Да где барвинок ты б нашла,
Чтоб им украситься богато?
Настуся
А возле тына! Там такой
Зеленый вырос, да крещатый,
Да синий! Сине-голубой
Зацвел…
Сотник
Скажи «прощай» дивчатам!
Настуся
Что ж, разве я умру?
Сотник
Ну, нет!
А снилось осенью, мой свет,
Когда мы черенки щепили,
Как примутся… и мне приснилось…
Как примутся, так в тот же час
Ты выйдешь замуж.
Настуся
Вот те раз!!!
И черенки вам обломаю…
Сотник
А как барвинок даст цветы…
Настуся
Я и барвинок посрываю!
Сотник
А не уйдешь от свадьбы ты!
Настуся
Нет, нет, уйду, мне, право, стыдно!
(Плачет.)
Сотник
Глупа ты, Настя, сразу видно:
В веселой шутке нет вреда…
Не видишь разве, что шучу я?
Подай-ка скрипку мне сюда,
Ты с горя славно потанцуешь,
А я сыграю…
Настуся
Ладно, тату…
(И, радостная, — мигом в хату.)
Сотник
Что ж, погодим, пожалуй, брат!
Повременим! Да вот беда-то:
Года не ждут! года летят!
А мысль проклятая змеею
Глубоко к сердцу приросла…
А ты уж скрипку принесла?
Так что же нам сыграть с тобою?
Настуся
Э, нет! Постойте! Чур молчать.
А то не стану я плясать,
Пока барвинка не нарву.
Я мигом, я сейчас управлюсь!
(Отходит недалеко, рвет цветы, убирается ими и поет. А сотник настраивает скрипку.)
Сотник
Смотри, одна уж оборвалась.
Постой, и эту оборву.
Настуся
(возвращается, убранная цветами, напевая)
«Ой, когда б мне крылья, крылья
Соколиные,
Полетела бы за милым
На чужбину я.
Полетела бы в лесочек,
В мой зеленый рай, —
Полетела бы, дружочек,
За тихий Дунай!»
В то время как она поет, в садик входит молодой парень в соломенной широкополой шляпе, в коротком синем жупане, в зеленых шароварах, с котомкой за плечами и с плетью.
Петро
День добрый! Бог помощь!
Настуся
Тату! Тату! Петро! Петро!
Из Киева пришел! Сотник.
А, видом видать, слыхом слыхать!
Волею иль неволею?
Петро
Волею, тату, да еще и богословом.
Сотник
Ого!
Настуся
Богословом? Страх какой!
Сотник
Глупая, чего ты боишься!
(Подходит к сыну, крестит его и целует.)
Боже тебя благослови, дитя мое! Настуся!
Отведи его в горницы да накорми, ведь он еще, пожалуй, и не обедал.
Петро
Да оно так.
(Идет в горницы с Настусею.)
Сотник
(один)
И даровал же мне господь
Такую ветвь, такого сына!
И богослов уже. Причина,
Причина мудрая.
(Задумывается.)
Ну вот,
О чем тут думать? В иереи,
А не захочет, так на Сечь —
И там небось не сломит шеи.
И все… Еще забота с плеч:
Заставить надо богослова,
Чтоб дома он баклуш не бил,
А между делом обучил
Настусю заповедям, — снова
Дьячка тогда не нанимать,
Как для покойницы. А знаю —
Иначе нас не обвенчает
Отец Фома… Пойти сказать,
А то забуду…
(Идет в дом.)
Жить бы, жить да славить бога,
Детьми любоваться, —
Так нет: надобно под старость
Начать бесноваться,
Надо старому жениться
На малом дитяти!
Эй, очнися, не женися.
И ей не жить в хате,
И сам, дряхлый, посмешищем
В своей семье станешь,
Станешь проклинать женитьбу,
Горевать устанешь,
Будешь плакать, только слезы
Никто не осушит
Старческие. Не женись же!
Одумайся, друже!
Погляди: все зеленеет,
И дети в расцвете,
За что ж ты им, молоденьким,
Не дашь жить на свете?…
Нет, его так зависть мучит,
Что смотреть наскучит!
А Настуся с богословом
Заповеди учит.
Вот смотрите: в тихий садик
Вышли и гуляют,
Словно голубок с голубкой,
Вдвоем рассуждают.
А седого нету дома,
Вот они и рады
Порезвиться. Поглядите:
Около ограды
Стали рядком, любуются
Один и другая.
В небе ангелы святые
На бога взирают,
Как те двое друг на дружку.
Вот голос Петруся.
Петро
Отчего ты не читаешь,
Скажи мне, Настуся?
Настуся
Что я, школяр, что ли?
Не хочу — и все!
Петро
Хоть одну маленькую заповедь нынче выучи, хоть пятую!
Настуся
Ни пятой, ни шестой — никакой не хочу.
Петро
Ну, так поп и не повенчает никогда, ежели не выучишь!
Настуся
Все равно, пускай не венчает.
Петро
А со мною?
Настуся
И с тобою пускай… Э, нет!
Пускай повенчает!..
Петро
Так читай же! А то…
Настуся
А то… Что ты сделаешь?
Петро
Поцелую. Вот увидишь!
Настуся
Как хочешь целуй, а я читать не стану!
Петро
(целует ее и приговаривает).
Вот тебе раз! Вот тебе два!
А сотник выглядывает из-за плетня и входит в дом, не подав виду.
Настуся
(отбивается).
Хватит уже, хватит!
Скоро отец придет, надо вправду читать.
Петро
А! Теперь и читать!
Сотник
(выходит из дому).
Дети! Будет вам учиться!
Не пора ли обедать?
Петро и Настуся молча идут в хату.
(Один.)
Ученье, нечего сказать!
Ай да ребенок! Нет, Настуся!
Теперь я за тебя примуся,
Теперь, дружок, иная стать!
Пока сто раз не поцелует,
Читать не хочет! А бурсак!
Собачий сын, какой мастак!
Сейчас тебя я помуштрую —
Не то что в бурсе!.. Помелом!
Чтоб… позабыл, где двери в дом!
Небось найдет себе дорогу!
Смотри-ка, пес какой, ей-богу!
Вот это вправду богослов —
Отца обворовал! Ну, чадо!
Как люди стали жестоки!..
А в хате что творится, рядом?
Там снова, знать, ученики
Читают… Разогнать их надо.
Такие-то отцы детям!
Для чего, скажите?
Посмеянье перед богом.
А туда же, — чтите,
Уважайте его, дети, —
Отец справедливый,
Отец мудрый! Хорошо им,
Сиротам счастливым,
Что отцов таких не знают
И в грех не впадают!
Настуся
(выбегает заплаканная из дому)
Не дает и пообедать,
В Киев прогоняет.
А, боже мой милостивый!
Где найти защиты?
Убегу с ним!
(Смотрит в хату.)
Замахнулся!
Ух, какой сердитый!
Да не тронет… А я таки
В Киев за Петрусем
Побегу, делай что хочешь!
Я не побоюся, —
Темной ночью идти буду…
А ведьма поймает?!
Нет, не страшно!
(Заглядывает снова.)
Бедняжечка! Книжки собирает,
Шапку взял, мешок на плечи.
Прощай же, мой любый,
Мое сердце!.. Так под вечер?
У заставы? буду!
Раньше буду! Вот на, лови!
(Кидает через плетень цветок.)
Слышишь! Дожидайся!
Входит сотник.
Настуся поет.
«Не ходи, не ходи, не увивайся!
Не сватай, не пойду, не собирайся!»
Сотник
Спокойна! Будто не слыхала!
Хохочет и сорокой скачет.
Настуся! Что же ты не плачешь?
Ведь ты Петруся потеряла.
Настуся
Смотрите, вот еще печаль!
Ну и заплачьте, если жаль…
Сотник
Жалеть не буду.
Настуся
Что же мне
Жалеть — я вовсе в стороне;
А я уж заповеди знаю,
Все выучила!
Сотник
Все? Сама?
Настуся
Пускай хоть нынче проверяет
Горластый ваш отец Фома!
Сотник
Так, значит, свадьба в воскресенье?
Настуся
Нет, надо отговеть; терпенье!
Как отговеемся — тогда.
Сотник
(целует ее)
Моя пригожая голубка!
Моя ты ягодка!..
(Пляшет и приговаривает.)
«За селом
Вчетвером
Средь ночи ходила!
А в ночи
Идучи
Монисто забыла».
Настуся
Далось вам то монисто!
Шли бы скорее к отцу Фоме да уговорились.
Вот что!
Сотник
Правда, правда, мой цветик!
Побегу ж я скоренько, а ты тут, моя люба, погуляй тихонечко!
Да уберись цветами! Да не жди меня, а то, может, останусь и на вечерню.
(Целует ее и уходит.)
Настуся
Ладно, ладно! Ждать не стану.
Ждать не стану, ждать не стану,
Соберусь я раным-рано
Да в монисто уберуся,
Догонять пойду Петруся.
Обнимемся, поцелуемся, возьмемся за рученьки, да и пойдем вдвоем прямо в Киев.
Надо убраться цветами, — может, в последний раз!
Ведь он сказал, — в Броварах и повенчаемся.
(Убирается цветами и поет.)
«Ой, пойду я не берегом лугом,
Повстречаюсь с несуженым другом.
Здравствуй, здравствуй, несуженый милый!
Любились мы с тобой до могилы;
Любились мы, да не повенчались,
Только с горем, с печалью спознались».
В от вспомнила какую!
Чур ей, какая нехорошая!
Побегу-ка я скорее.
Прощайте, мои высокие тополя и крещатый мой барвинок!
(Уходит.)
Идет нетвердою стопой
Подпивший сотник, сам с собой
В ночи, веселый, рассуждает:
«Пускай и наших люди знают!
Пускай и старый и горбатый,
А мы… Хе! Хе! а мы женаты!
А мы!..» Добравшись еле-еле,
Прокрался он к своей постели,
Чтоб Настю, вишь, не разбудить,
Постыдного не натворить.
Уже к Достойно отзвонили,
Уже народ идет домой, —
Не видно Насти молодой!
Насилу сотника взбудили,
Растолковали: так и так!
Перекрестился наш чудак,
Коня отменного седлает
И скачет в Киев. В Броварах,
Уже повенчанна, гуляет
Его Настуся, не одна!
В усадьбу сотник мой вернулся,
Три дня, три ночи не вставал,
Ни с кем словечка не сказал,
Про свой позор не заикнулся.
Люди барыши считают,
А того не знают,
Что под старость поглупеют
И все растеряют.
Вот так теперь и с сотником
Неразумным сталось:
Разогнал детей по свету,
А добро осталось, —
Добром не с кем поделиться.
И пришлось бесславно
Промотаться, разориться,
Счастья не доставив
Никому ни на копейку,
Притчей во языцех
Слыть в народе и в холодной
Горнице томиться
Под тулупом; никто близкий
Не натопит хаты,
Не подметет… Среди грязи
Слоняйся, горбатый,
Пока филин над стрехою
В окно не завоет,
А батрачка холодного
Трупа не накроет
Потрепанной овчиною,
Ключа от коморы
Из-за пояса не вынет…
Такое-то горе
С тем сотником приключилось.
Не прошло и года,
Как Настусенька пропала,
А на огороде
Не осталось и травинки, —
Телята да свиньи
Вытоптали… А барвинок
Крещатый да синий,
Потоптанный, возле тына
Засыхает, вянет!
А хозяин сам в тулупе,
Опухший да пьяный,
Мимо клуни ковыляет.
А стога не крыты,
И горницы не мазаны,
Потолки не мыты,
И челяди нету дома,
И скот пропадает…
Даже грязная батрачка
И та помыкает
Дряхлым паном. Так и надо:
Не гони ребяток,
Старый дурень!
Мало прожил
На прежний достаток
Пьяный сотник. Еще лето
Люди проводили,
А к осени на улице
Сотника убили!
Или помер, возвращаясь
Из шинка? Не стали
Разбирать, как было дело.
Всю одежу взяли
Люди добрые и славно
Его схоронили
На лужайке: крест поставить
И то позабыли.
Вспомнить горько: жил в достатке,
Есть родня и дети,
А вот крест ему поставить
Некому на свете!
Умер сотник, и хоромы
Сгнили, покосились;
Все пропало, все сгинуло.
Только сохранились
Тополя в пустынном поле;
Стоят, как дивчата,
Что из Оглава овечек
Водили когда-то.