П. Чусовитину
Пока я не взошёл на пьедестал
И на том свете дважды не пропал,
Любезный Пётр, позволь поднять бокал
Во здравье мёртвых, а верней, незримых,
Издалека от нас неотделимых.
Ты маску снял с меня: ты споришь с чёртом,
Что производит маски в царстве мёртвом.
Ты лепишь лица — значит, споришь с Богом,
Искусным занимаешься подлогом.
И встарь лепили, но в конце концов
Лепили настоящих мертвецов.
Искусство было, да во время оно,
А нынче где он, бог Пигмалиона?
Во всех мирах мы живы, но о том
Забыли, как о веке золотом.
Когда ослабла в человеке память,
Он начал мёртвым памятники ставить.
Но этим никого не воскресил,
А только плод соблазна надкусил.
В беспамятстве гордыни начал славить
Себя: живым стал памятники ставить.
Или живые наяву мертвы?
Вот до чего уже дошло, увы.
Не возводи ты памятники мёртвым,
Тем более живым. И духом гордым
Не отягчай мне душу на том свете,
За этот грех я буду там в ответе.
Я памятник себе воздвиг из бездны,
Как звёздный дух. Вот так-то, друг любезный.
Когда меня ты помнить станешь слабо,
Вон на кургане каменная баба!
Она была моей. Согласно мифу,
Она со мною изменила скифу.
И спит с тех пор. Так разбуди её,
Назвав ей имя храброе моё.
Она проснётся в новой тишине
И многое расскажет обо мне.
А спросит вдруг, куда я подевался,
Скажи, что частью на тот свет подался,
Поскольку этот тесен оказался,
Известно, русский человек широк.
Ну вот и всё, а прочее — меж строк.
Примечания:
1. Пётр Чусовитин – скульптор, близкий приятель Ю. Кузнецова, который действительно ещё при жизни лепил гипсовую маску (и даже, тайком, целую голову) поэта.
2. Пигмалион – в греческой мифологии скульптор, создавший прекрасную статую из слоновой кости и влюбившийся в собственное творение.