Два были богача, и оба в тяжбе были;
Причины же прямой я не могу сказать:
Кто может всё подробно знать?
К тому же толк иным делам приказным дать
Не так-то чтоб легко. Иные говорили,
Что спор их из куска земли;
Другие,
Что будто бы долги какие
Прапрадедов своих друг на друга начли.
Таким-то и тягаться,
Которым кошелек поможет оправдаться
И у судей закон и совесть откупить;
А недостаточные знают:
Без денег, как на торг, в суд незачем ходить.
Приказной формою дела их в суд вступают,
И каждой стороне их стряпчие ласкают,
Что в пользу дело окончают.
Проходит год, другой, и близь десятка лет,
Конца, однако, делу нет.
Ужли судьи их сговорились
Так долго дело не решить?
Вот тотчас клеветать и на судей взносить,
И думать, что они из взятков согласились…
Как будто бы нельзя другим причинам быть,
Что дело тихо шло. Ну, как тут поспешить?
С год, говорят, по нем в одних архивах рылись.
В том самом городе, где спор происходил,
Какой-то живописец был,
Который написал на богачей картину
Так, что нагими их он в ней изобразил
И выставил в народ. Все спрашивать причину,
Весь город толковать и говорить об них,
И только что речей о богачах нагих.
Дошло о том до богачей самих.
Пошли смотреть картину
И видят: дело так. Тронуло это их:
Неудивительно. Готовы уж прошенье
На живописца подавать,
Чтобы бесчестие взыскать,
И, в тяжбе будучи, другую начинать.
«Как, — говорят, — снести такое поношенье!»
Пошли его спросить, однако, наперед.
«Пожалуй, — говорят, — скажи, что за причина,
Что в поруганье нам написана картина
И выставлена в свет?
Что, разве ты, мой друг, сочел нас дураками,
Чтоб насмехаться так над нами?»
«Нет, — живописец им сказал,—
Не с тем картину я писал,
Чтоб мне над вами насмехаться;
А только вам хотел картиною сказать,
Чего вам должно ожидать,
Когда еще вы станете тягаться».