М. СЛ.
Опять Ваш день, Михал Иваныч –
В июле беды все лихи –
Опять кропать мне, поздно за ночь,
Вам именинные стихи.
В моей заигранной колоде
Немало нераскрытых карт –
И к ним влечет меня, уводит
Воспоминания азарт.
«Онегин, помните тот» вечер,
И перса пышные хлеба,
Когда углом впервые встречным
Свела две линии судьба?
К Вертепу дверью оказалась
Пекарни узенькая дверь.
Но я «неузнанной» осталась
Для Вас тогда – как и теперь.
С тех пор все знаки в Зодиаке
Сменило солнце три раза –
А мы всё грызлись как собаки,
Как кошки фыркали в глаза.
И даже становилось жалко,
Когда стихал сраженья пыл
И несговорчивый Михалка
Как агнец тих и мирен был.
Но в смене Ваших декораций
Следила я и взгляд, и жест –
И ведал тайну муз и граций
Ваш полустертый палимпсест.
И на лице бесстрастном этом,
Где стынет стали полоса –
Клянусь, я вижу Кифарэда
Опустошенные глаза.
И этот голос монотонный,
Где моря пенится бурун –
Клянусь, я слышу потаенный
Нестройный рокот строгих струн.
И этот жест, где вызов скован,
Где за враждой горит любовь –
Клянусь, я чувствую: готов он
Сразиться насмерть с Музой вновь.
Так вот что мне шептали карты,
Тасуясь в вещей пестроте,
Пока Вы августы да марты
Влачили в тусклой немоте,
Сажали птенчиков по гнездам
(Кляня меня исподтишка),
Гадали по вертепным звездам
О дальнем будущем стиха.
А шифр на последней карте
Растолковал мне старый парс:
Своей Comedia dell’ Arte
Не обратите в жалкий фарс,
И не топите сердца груза
На дне приманчивом стекла –
Зане боровшемуся с Музой
И побежденному хвала.