Поволока, туман, пелена.
Дон Кихот, ветряки, сквозняки.
Осень, запах ржаного зерна.
Детство, шорох дремучей муки.
Сентября золотая рука
Машет аисту — он далеко.
И сырыми глазами река
Смотрит в вечную даль, в молоко•
Вон какие там ходят круги
От летящей насквозь мелюзги,
От какой-нибудь птички живой,
От любви и тоски мировой!
Дай ладонь — погадаю, скажу,
Сколько рухнет тяжелых завес,
Когда я на тебя погляжу
Сквозь молочные пенки небес!
Что ты мельник, белеешь? Века
Перемелются — будет мука,
А кто хлеб из нее испечет,
Тому светит любовь и почет.
Без любви наше дело — труба,
И почет без любви — как хомут.
Эта правда — и вправду!- груба,
Но твои жернова разомнут,
Перемелют твои жернова
Эту правду,- а будет жива,
И пойдет не костить и хамить,
А расти на дрожжах и кормить!
Поволока, туман, пелена…
Дон Кихот, ветряки, сквозняки.
Осень, запах ржаного зерна.
Детство, шорох могучей муки.
Ах, как мельница вечно вкусна!
Как мечтаешь ее подмести,
Облизать и домой унести,
Если шла мировая война
В раннем детстве, от двух — до шести
Или, скажем, с шести — до дести,
В час, когда за куском
Дети лезут ползком
Под колеса великой истории,
«Покатившей на •Hamvi «ivaswjWA.
Белый мельник,
Дай кружку муки на сочельник!
Белый ангел голодного детства,
Мой принц, мой жених,
Дай нам выжить на скудные средства,
А также без них!
Патриарх жерновов, отрубей, пеклеванного хлеба,
Силься нам подсобить!
Только дети ведь могут большими расти —
аж до неба!-
И до гроба любить!