Пусть, ожиданием томим, любви, как я, не ждет никто,
И пусть, едва зазеленев, не сохнет от забот никто,
И пусть, как сирый соловей, уныло не поет никто.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет никто,
Пусть сердце кровью не гнетет — кровавых слез не льет никто.
И кто бы о беде моей меня хоть иногда спросил,
Какой бы друг моих скорбей, как жизнь моя худа, спросил,
Хоть раз бы лекарь-чудодей, что в сердце за беда, спросил!
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет никто,
Пусть сердце кровью не гнетет — кровавых слез не льет никто.
От мук разлуки и порух мой стан к земле склоненным стал,
От горя свет очей потух, и взор мой помраченным стал,
Провидит Судный день мой дух — с тобой я разлученным стал.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет никто,
Пусть сердце кровью не гнетет — кровавых слез не льет никто.
И если я умру, ну что ж — я в мире счастья не нашел,
И в тех, кто на меня похож, увы, участья не нашел, —
Куда мне, ввергнутому в дрожь, в беде припасть, я не нашел.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет никто,
Пусть сердце кровью не гнетет — кровавых слез не льет никто.
И друга моим мукам нет, чтоб боль излить ему, увы,
Пред кем мне повесть моих бед сложить, я не пойму, увы,
Ничьей я дружбой не согрет, не нужен никому, увы.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет никто,
Пусть сердце кровью не гнетет — кровавых слез не льет никто.
Меня, забытого судьбой, забыли все — и друг и брат,
В любом питье, в еде любой — одна отрава, только яд,
Почтите же меня мольбой, нет сил терпеть, я смерти рад.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет никто,
Пусть сердце кровью не гнетет — кровавых слез не льет никто.
И вот несчастным жертвам мук какой преподан мной урок:
Я сам же, силой своих рук, все беды на себя навлек,
И в злоключениях разлук я беспредельно одинок.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет никто,
Пусть сердце кровью не гнетет — кровавых слез не льет никто.
И вот я, баловень времен, теперь унижен и презрен,
И, кровью сердца обагрен, терплю я мук жестокий плен,
Нет друга — вот о чем мой стон, я — жертва тысячи измен.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет никто,
Пусть сердце кровью не гнетет — кровавых слез не льет никто.
Промчался ветер-ураган и, разметав мой прах, заглох,
Но я мечтою обуян, что жив еще мой хладный вздох.
О, если был бы друг мне дан — сказать, как жалок я и плох!
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет никто,
Пусть сердце кровью не гнетет — кровавых слез не льет никто.
О, не гоните же, молю: весь в ранах с головы до пят,
Я бремя тяжких смут терплю — бьет меня их жестокий град,
И безысходно я скорблю, я — кладезь бедствий и утрат.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет никто,
Пусть сердце кровью не гнетет — кровавых слез не льет никто.
Машраб, ты в этот мир пришел — неси же груз его забот,
Неси тот груз, как ни тяжел, — всему на свете свой черед,
Проходят сроки бед и зол, терпи, борись — и все пройдет.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет никто,
Пусть сердце кровью не гнетет — кровавых слез не льет никто!