1
В посаде, куда ни одна нога
Не ступала, лишь ворожеи да вьюги
Ступала нога, в бесноватой округе,
Где и то, как убитые, спят снега,-
Постой, в посаде, куда ни одна
Нога не ступала, лишь ворожеи
Да вьюги ступала нога, до окна
Дохлестнулся обрывок шальной шлеи.
Ни зги не видать, а ведь этот посад
Может быть в городе, в Замоскворечьи,
В Замостьи, и прочая (в полночь забредший
Гость от меня отшатнулся назад).
Послушай, в посаде, куда ни одна
Нога не ступала, одни душегубы,
Твой вестник — осиновый лист, он безгубый,
Безгласен, как призрак, белей полотна!
Метался, стучался во все ворота,
Кругом озирался, смерчом с мостовой…
— Не тот это город, и полночь не та,
И ты заблудился, ее вестовой!
Но ты мне шепнул, вестовой, неспроста.
В посаде, куда ни один двуногий…
Я тоже какой-то… о город, и полночь не та,
И ты заблудился, ее вестовой!
Но ты мне шепнул, вестовой, неспроста.
В посаде, куда ни один двуногий…
Я тоже какой-то… я сбился с дороги:
— Не тот это город, и полночь не та.
2
Все в крестиках двери, как в Варфоломееву
Ночь. Распоряженья пурги-заговорщицы:
Заваливай окна и рамы заклеивай,
Там детство рождественской елью топорщится.
Бушует бульваров безлиственных заговор.
Они поклялись извести человечество.
На сборное место, город! За город!
И вьюга дымится, как факел над нечистью.
Пушинки непрошенно валятся на руки.
Мне страшно в безлюдья пороши разнузданной.
Снежинки снуют, как ручные фонарики.
Вы узнаны, ветки! Прохожий, ты узнан!
Дыра полыньи, и мерещится в музыке
Пурги:- Колиньи, мы узнали твой адрес!-
Секиры и крики: — Вы узнаны, узники
Уюта!- и по двери мелом — крест-накрест.
Что лагерем стали, что подняты на ноги
Подонки творенья, метели — сполагоря.
Под праздник отправятся к праотцам правнуки.
Ночь Варфоломеева. За город, за город!
Анализ стихотворения «Метель» Пастернака
Стихотворение создано зимой 1914 года. Спустя четырнадцать лет поэт, считая его важным, внес в строки правки. Уже идет Первая мировая война. Попасть на нее Пастернаку помешала детская травма ноги. Поэт много пишет, проводит время в доме сестер Синяковых, принимавших у себя людей искусства. И влюблен в одну из них, восторженную почитательницу его стихов, Надежду. Жили они в Замоскворечье (вот почему оно упомянуто в стихе). Лирический герой или сам автор, или какой-нибудь незнакомец, блуждающий в метели. Настроение стиха чуть сумасшедшее. Он сюжетен, как проза, детален, исповедален. Это философская лирика, метель в ней только символ. В «Капитанской дочке» Пушкина в момент, где «дороги нет и мгла кругом», из метели вышел бунтовщик Емельян Пугачев. Которого в 1922 году вспомнил в своей поэме Есенин.
Старое и новое сближают слова: посад, ворожея, вестовой, душегуб. И шлея без лошади. Лошадь известный символ в литературе, связанный с Россией, от Гоголя до Блока. Ясно, что образы стиха после революции и Гражданской войны приобрели новые смыслы. О том, что стихотворение о Первой мировой, писал писатель Шаламов. В стихе враждует человек с человеком, беснуется округа, восстает против людей природа. Оживают старые страхи и предрассудки, кровожадность и подозрительность. Царят «подонки творенья», по меткому выражению поэта. «Прохожий, ты узнан!» Доверия между людьми исчезло: «Гость отшатнулся». Среди выразительных средств много повторов, перечислений, недомолвок, звукописи. Олицетворение (нога вьюги), сравнения (как призрак, как факел), эпитет (пороши разнузданной). «Двуногий»: хочется продолжить «зверь». Метафоричность (бульвары-заговорщики). Необычно словечко «сполагоря», что значит «легко».
Безумие, похожее на резню в Варфоломеевскую ночь. Разделение на своих и чужих. «Мне страшно». Отсидеться не получится. «Ночь», «пурга», «подонки» врываются в дома. В природе тоже есть жертвы: снег «убит». Все осквернено. Смерть торжествует. «Колиньи, мы узнали твой адрес!» (это имя одного из убитых вождей гугенотов). «Отправятся к праотцам правнуки». Лирический герой в панике, сознавая безнадежность попытки спастись, бежит. Он не заражен общим безумием. «Не тот это город, и полночь не та». Стихотворение можно считать пророчеством. Начало конца империи пошло с Первой мировой войны. В своей «Метели» Пастернак передает дух войны, атмосферу ужаса и почти библейской «мерзости запустения» во вроде бы привычном, понятном, устойчивом мире.