В сотах огромного улья
кроет
Темень
остатки утлых пиров.
Перемещённые стулья
строем
Странно подобны
сбоям
строф.
Муть предрассвета в щель неподвижную
Вязко просачивается со двора…
И вспоминаются склоки с ближними —
Смысл всех ‘завтра’ и всех ‘вчера’.
Спят по цехам ещё скрежет и лязги,
А уже вкрадчиво, как вампир,
Мучат хозяев нежить и дрязги
В омутах коммунальных квартир.
Где-то в остывшем запахе кухни,
Медленно капает водопровод…
Скапливайся же,
разбухни,
пухни
В вязком рассудке
ком
забот!
И совмещаются контрапунктом
Мысли, как струи
сточных канав:
Службу и быт
вспоминать по пунктам
И не забыть
супружеских прав.
И, приступая к обычному делу,
Простыни отстраняя швырком,
Нет больше тайн привычному телу:
В жилах — огонь,
в голове — партком.
Так,
этажами высотных зданий
Переползая, никем не видна,
За рубежами плотных сознаний
К душам присасывается
_она_.
Чтоб наслаждался
по стойлам рая
Скот, позабывший все мятежи,
Тканью эфирной своей ублажая
Алчность невидимой госпожи:
Той,
что за Афродитой Народной
Прячется в гробовой тишине;
Чья цитадель за рекой темноводной
В душу, как дьявол,
взглянула мне.