«Лютой казни ты достоин…
Как до выси небосклона, —
Далеко оруженосцу —
До наследницы барона!
Но в любви к тебе призналась
Имогена, – я прощаю;
Божий суд великодушно
Вам обоим предлагаю.
Ты возьмешь ее на плечи,
По скалам и по стремнине
Ты пойдешь с бесценной ношей
Ко кресту на той вершине.
Путь не легок: поскользнешься —
Смерть обоим… Если ж с нею
До креста дойдешь, – навеки
Будет дочь моя твоею.
Что ж, согласен?» – «Да». – «До завтра».
Грозный час настал. Собранье
Ждет, окованное страхом,
Рокового испытанья.
Сам барон мрачнее ночи.
Опустил угрюмо вежды;
Только те, кто любят, полны
Чудной силы и надежды.
И с отвагой, и с любовью,
Он берет ее на плечи,
И она ему, краснея,
Шепчет ласковые речи…
Вот сигнал, – по дикой круче
Он идет… Пред ними бездна…
Но в очах его отвага,
С милой смерть ему любезна.
Из-под ног сорвался камень, —
Он дрожит, изнемогает…
Но так нежно Имогена
Кудри милого ласкает.
И в очах блеснуло счастье,
И легко над страшной кручей
Он прошел каким-то чудом,
Безмятежный и могучий.
А над ним она, в лазури,
С золотыми волосами,
В белом платье – словно ангел
С белоснежными крылами.
Но таков удел наш горький:
Кто нам дорог, кто нас любит, —
Обнимая, вместе в бездну
Увлекает нас и губит.
С каждым шагом все тяжеле
Давит ноша, и, склоняясь:
«Тяжко мне, я умираю…» —
Прошептал он, задыхаясь…
Но она взглянула в очи
И «люблю» ему сказала,
И безумная отвага
В гордом взоре заблистала.
Вся – надежда, вся – молитва,
Имогена, в страстной муке,
Чтобы легче быть – высоко
Подымает к небу руки…
Вот и крест… Еще мгновенье —
И достиг он цели… Бледный,
Пал он с ношей драгоценной,
И раздался крик победный:
«Ты моя, моя навеки!»
«Поскорей разнять их!» – грозно
Закричал барон… Со свитой
Он примчался – было поздно…
Слишком крепко Имогена
Обвила его руками…
На лице – покой и счастье,
И уста слились с устами.
«Что ж вы медлите? Скорее
Разлучить их!» Но стояли
Все, поникнув головою,
Полны страха и печали.
Лишь один ответил робко:
«Никакая власть и сила
Разделить, барон, не может
То, что смерть соединила…»