Подруга нежная зефиру
В восточных небесах видна;
Уж по небесному сапфиру
Румянит солнцу путь она;
Коням его ковры сплетает
Из розовых своих лучей —
И звезды, красоту ночей,
В румяны, ризы увивает.
Уже из недр восточных вод
Выводит солнце новый год.
Он жребий смертных неизвестный
В покрытой урне к ним несет;
Полна приветливости лестной,
Надежда перед ним летит;
Суля улыбкой утешенье,
Вливая взором услажденье,
Поверхность урны золотит.
Польсти и мне, надежда мила;
Крушиться сердцу не вели;
Польсти и счастье посули.
Ты мне напрасно много льстила;
Но я не помню долго зла.
Как прежде я тобой прельщался,
Твоей улыбкой воехищался —
Ты так же мне теперь мила.
Хоть сердце верить уж устало
Усмешке ласковой твоей,
Но без тебя еще грустней,
Еще ему тошнее стало.
Польсти ты сердцу моему;
Скажи, мой друг, скажи ему,
Что с новым годом счастье ново
В мои объятия идет
И что несчастие сурово
С протекшим годом пропадет.
Своею мантией зеленой[1]
Закрой печалей бледных вид,
Которые в груди стесненной
Мне сердце томное сулит.
Начто предвидеть так их рано?
Ах, если б, утро зря румяно,
В полях предчувствовал цветок,
Что тонкий, легкий ветерок
Не день ему сулит прекрасный,
Но перед бурею ужасной
Проститься с розами спешит;
Что ветры вслед текут упорны,
И что, завившись в тучи черны,
Паляща молния бежит
Потрясть природы основанье;
Когда б всё зрел издалека —
Не оживляло бы цветка
Авроры тихое сиянье;
Когда б он это предузнал,
Не чувствуя отрад ни малых,
Не распускал бы кудрей алых,
С тоски б заранее увял;
Но он спокойно расцветает.
Почто в нас сердце не цветок?
Почто, послыша лютый рок,
Оно заране обмирает?
Польсти, мой друг, польсти ему;
Скажи ты сердцу моему,
Что не совсем оно напрасно
По Аннушке так бьется страстно.
Скажи, что некогда вздох мой
Горящей пламенной стрелой
До груди белой донесется.
И что слеза с моих очей,
Как искра тонкая, взовьется,
И упадет на сердце к ней.
Сули другим богатства реки;
Сули им славы громкой веки;
Сули им знатность и чины.
В ком чувства спят, пусть утешают
Того блистательные сны.
Они лишь чувства заглушают —
И для меня не созданы.
Сули, коль хочешь, им короны;—
Не светом всем повелевать,
Хотел бы сам я принимать
От милой Аннушки законы;
Или в глазах ее прекрасных,
Во вздохах нежных, томных, страстных
Хотел бы их я узнавать.
Польсти же мне, надежда мила,—
И если наступивший год
С собою смерть мою несет,—
Мой дух о том не воздохнет:
Хочу, чтоб только наперед
Ты косу смерти позлатила
И мне ее бы посулила
У сердца Аннушки моей.
Сули мне тысячу, смертей:
Судьбы приму я повеленье —
Лишь только б, сердцу в утешенье,
Вкусить их на устах у ней.
Не укорять я небо стану,
Но свой прославлю лестный рок,
Когда, подобно как цветок,
Я на груди ее завяну.
[1]Мантией зеленой — зеленый цвет считался цветом надежды.