— Кем ты хочешь быть на бригантине?
— Кем хочу?
Конечно, капитаном!
— Ай да паренек! Губа не дура!
Вот он капитан — старик усатый,
Приручил муссоны и пассаты,
Он во льдах и в Индии, как дома,
В трюме у него бочонок рома.
— Кем ты хочешь быть на бригантине?
— Кем еще? Да боцманом, пожалуй.
— Опоздал и тут, глаза протри-ка:
Вот наш боцман — важно ходит с дудкой.
Он к штормам и ругани привычен,
Кулаки болят от зуботычин.
— Кем ты хочешь быть на бригантине?
— Я тогда согласен и матросом.
— Вся команда набрана, дружище.
— Пятый день мы новых рук не ищем.
— Кем ты хочешь быть на бригантине?
— Ну хотя бы юнгой… Юнгой можно?
— Даже юнга есть — вон шваброй драит.
Он работать должен сколько влезет,
Выносить и брань, и колотушки,
Но зато, когда на мачту влезет,
Мир у ног, а небо у макушки.
И уходит белая громада.
Все на месте. Никого не надо.
Тает в море моря украшенье,
И так горько слушать утешенья:
— Потерпи немного, станешь юнгой,
А потом, конечно, и матросом,
А потом и боцманом, пожалуй,
Ну а там — глядишь — и капитаном.