Всё повторяю первый стих
И всё переправляю слово:
— «Я стол накрыл на шестерых»…
Ты одного забыл — седьмого.
Невесело вам вшестером.
На лицах — дождевые струи…
Как мог ты за таким столом
Седьмого позабыть — седьмую…
Невесело твоим гостям,
Бездействует графин хрустальный.
Печально — им, печален — сам,
Непозванная — всех печальней.
Невесело и несветло.
Ах! не едите и не пьете.
— Как мог ты позабыть число?
Как мог ты ошибиться в счете?
Как мог, как смел ты не понять,
Что шестеро (два брата, третий —
Ты сам — с женой, отец и мать)
Есть семеро — раз я на свете!
Ты стол накрыл на шестерых,
Но шестерыми мир не вымер.
Чем пугалом среди живых —
Быть призраком хочу — с твоими,
(Своими)…
Робкая как вор,
О — ни души не задевая!-
За непоставленный прибор
Сажусь незваная, седьмая.
Раз!- опрокинула стакан!
И всё. что жаждало пролиться,-
Вся соль из глаз, вся кровь из ран —
Со скатерти — на половицы.
И — гроба нет! Разлуки — нет!
Стол расколдован, дом разбужен.
Как смерть — на свадебный обед,
Я — жизнь, пришедшая на ужин.
…Никто: не брат. не сын, не муж,
Не друг — и всё же укоряю:
— Ты, стол накрывший на шесть — душ,
Меня не посадивший — с краю.
Анализ стихотворения «Всё повторяю первый стих» Цветаевой
Стихотворение создано в марте 1941 года и считается последним датированным стихотворением Цветаевой. В это время ее муж Сергей Эфрон и дочь Ариадна сидят за «шпионаж». Сама она с 16-летним сыном в Елабуге. Без денег, работы, друзей. Стихотворение – отклик на «Стол накрыт на шестерых» Тарковского. А он, в свою очередь, откликался на «Новогоднюю балладу» Ахматовой. Цветаева познакомилась с ним в 1940 году. Они подружились. Но у Цветаевой нужда в нем была больше, чем у него в ней. Что же связывает эти три стихотворения? Тема праздничного застолья с дорогими умершими. У Ахматовой за столом расстрелянный муж Гумилев, она сама, будто мертвая, их друзья, некоторые даже еще не знают, что мертвы. И седьмой прибор, за которым пока еще никого. Но его уже ждут.
У Тарковского за столом умерший отец, брат, убитый в Гражданскую войну, первая любовь Мария. Цветаева, бесприютная, одинокая, с болью просится за этот стол. Седьмой. (Ведь у Ахматовой было оставлено местечко. Будто для нее). Поначалу страшно, что она сажает за этот стол еще живых, и самого Тарковского с женой. Потом становится ясно: она садится, чтобы «расколдовать» все и всех. Все утраты возвращены, раны исцелены. «Гроба нет! Разлуки – нет!» Чужая, «непозванная», она горюет, что ей и с краешку местечка не нашлось. Среди семьи, тех, кого любят, о ком тоскуют. Как известно, в августе Цветаева повесилась. Тарковский, как и Пастернак, всю жизнь вспоминал, сокрушался, жалел, что ничем не смог помочь, защитить.
Настроение стиха скорбное. Неотступно повторяется анафора «невесело». Ни живым, ни мертвым не нужна. «Пугало». Она укоряет Тарковского, что не позвал. И по-цветаевски обещает ему чудо: вернуть родных и любимых. Ну хоть на мгновенье. С ней стало бы светло! Но никто не захотел этого проверить. Среди выразительных средств стиха множество повторов, отрицаний, в том числе, в приставках слов (не понять, бездействует, несветло, никто не друг), град тире, истовых восклицаний, будто заклинаний, сравнений (как вор, как смерть), метафоры (соль из глаз, кровь из ран), умолчания, грустные вопросы. Остается добавить, что об этом отклике Цветаевой на свое стихотворение Арсений Тарковский узнал только много лет спустя.