Анакреон
Ода I
Мне петь было о Трое,
О Кадме мне бы петь,
Да гусли мне в покое
Любовь велят звенеть.
Я гусли со струнами
Вчера переменил
И славными делами
Алкида возносил;
Да гусли поневоле
Любовь мне петь велят,
О вас, герои, боле,
Прощайте, не хотят.
Ломоносов
Ответ
Мне петь было о нежной,
Анакреон, любви;
Я чувствовал жар прежней
В согревшейся крови,
Я бегать стал перстами
По тоненьким струнам
И сладкими словами
Последовать стопам.
Мне струны поневоле
Звучат геройский шум.
Не возмущайте боле,
Любовны мысли, ум;
Хоть нежности сердечной
В любви я не лишен,
Героев славой вечной
Я больше восхищен.
Анакреон
Ода XXIII
Когда бы нам возможно
Жизнь было продолжить,
То стал бы я не ложно
Сокровища копить,
Чтоб смерть в мою годину,
Взяв деньги, отошла
И, за откуп кончину
Отсрочив, жить дала;
Когда же я то знаю,
Что жить положен срок,
На что крушусь, вздыхаю,
Что мзды скопить не мог;
Не лучше ль без терзанья
С приятельми гулять
И нежны воздыханья
К любезной посылать.
Ломоносов
Ответ
Анакреон, ты верно
Великой философ,
Ты делом равномерно
Своих держался слов.
Ты жил по тем законам,
Которые писал,
Смеялся забобонам,
Ты петь любил, плясал;
Хоть в вечность ты глубоку
Не чаял больше быть,
Но славой после року
Ты мог до нас дожить;
Возьмите прочь Сенеку,
Он правила сложил
Не в силу человеку,
И кто по оным жил?
Анакреон
Ода XI
Мне девушки сказали:
«Ты дожил старых лет»,
И зеркало мне дали:
«Смотри, ты лыс и сед».
Я не тужу ни мало,
Еще ль мой волос цел.
Иль темя гладко стало,
И весь я побелел;
Лишь в том могу божиться,
Что должен старичок
Тем больше веселиться,
Чем ближе видит рок.
Ломоносов
Ответ
От зеркала сюда взгляни, Анакреон,
И слушай, что ворчит, нахмурившись, Катон:
«Какую вижу я седую обезьяну?
Не злость ли адская, такой оставя шум,
От ревности на смех склонить мой хочет ум?
Однако я за Рим, за вольность твердо стану,
Мечтаниями я такими не смущусь
И сим от Кесаря кинжалом свобожусь».
Анакреон, ты был роскошен, весел, сладок,
Катон старался ввесть в республику порядок;
Ты век в забавах жил и взял свое с собой,
Его угрюмством в Рим не возвращен покой;
Ты жизнь употреблял как временну утеху,
Он жизнь пренебрегал к республики успеху;
Зерном твой отнял дух приятной виноград,
Ножем он сам, себе был смертный супостат;
Беззлобно роскошь в том была тебе причина,
Упрямка славная была ему судьбина;
Несходства чудны вдруг и сходства понял я,
Умнее кто из вас, другой будь в том судья.
Анакреон
Ода XXVIII
Мастер в живопистве первой,
Первой в Родской стороне,
Мастер, научен Минервой,
Напиши любезну мне.
Напиши ей кудри черны,
Без искусных рук уборны,
С благовонием духов,
Буде способ есть таков.
Дай из роз в лице ей крови
И как снег представь белу,
Проведи дугами брови
По высокому челу,
Не сведи одну с другою.
Не расставь их меж собою,
Сделай хитростью своей,
Как у девушки моей;
Цвет в очах ея небесной,
Как Минервин, покажи
И Венерин взор прелестной
С тихим пламенем вложи,
Чтоб уста без слов вещали
И приятством привлекали
И чтоб их безгласна речь
Показалась медом течь;
Всех приятностей затеи
В подбородок умести
И кругом прекрасной шеи
Дай лилеям расцвести,
В коих нежности дыхают,
В коих прелести играют
И по множеству отрад
Водят усумненной взгляд;
Надевай же платье ало
И не тщись всю грудь закрыть,
Чтоб, ее увидев мало,
И о прочем рассудить.
Коль изображенье мочно.
Вижу здесь тебя заочно,
Вижу здесь тебя, мой свет;
Молви ж, дорогой портрет.
Ломоносов
Ответ
Ты счастлив сею красотою
И мастером, Анакреон,
Но счастливей ты собою
Чрез приятной лиры звон;
Тебе я ныне подражаю
И живописца избираю.
Дабы потщился написать
Мою возлюбленную Мать.
О мастер в живопистве первой,
Ты первой в нашей стороне,
Достоин быть рожден Минервой,
Изобрази Россию мне,
Изобрази ей возраст зрелой
И вид в довольствии веселой,
Отрады ясность по челу
И вознесенную главу;
Потщись представить члены здравы,
Как должны у богини быть,
По плечам волосы кудрявы
Признаком бодрости завить,
Огонь вложи в небесны очи
Горящих звезд в средине ночи,
И брови выведи дуг
ой,
Что кажет после туч покой;
Возвысь сосцы, млеком обильны,
И чтоб созревша красота
Являла мышцы, руки сильны,
И полны живости уста
В беседе важность обещали
И так бы слух наш ободряли,
Как чистой голос лебедей,
Коль можно хитростью твоей;
Одень, одень ее в порфиру,
Дай скипетр, возложи венец,
Как должно ей законы миру
И распрям предписать конец;
О коль изображенье сходно,
Красно, любезно, благородно,
Великая промолви Мать,
И повели войнам престать.
Анализ стихотворения «Разговор с Анакреоном» Ломоносова
Михаил Ломоносов написал интересное стихотворение, которое называется «Разговор с Анакреоном». В нем раскрывается весь смысл творческой деятельности поэта. Разговор несёт откровенность и простоту.
Стихотворение представлено спором между Ломоносовым и древнегреческим поэтом Анакреоном, который воспевал любовные утехи. На все четыре оды дан ответ русским писателем. Все логически продумано, ведь в споре может родится истина. Сначала поэты пытаются найти вещи, которые они воспевают. По звучанию стихотворения похожи, но смысл разный. Анакреон предпочитает любовные чувства, а Ломоносов выступает за героические поступки и любовь к Родине. Но в студенческие годы Михаил Васильевич писал о лирике, поэтому признаётся, что не лишён нежности. Объединяют эти произведения только гусли.
Вторая часть содержит размышление о том, что людская жизнь длится непродолжительное время. Поэт из Древней Греции считает, что не нужно копить деньги, потому что они все равно не помогут откупиться от смертного часа. Он хочет прожить жизнь в удовольствии, развлекаясь. Ломоносов не согласен с такими рассуждениями. Он думает совершено противоположное. Неожиданно заучит отказ от философа Сенеки, выступающего за отказ от радостей жизни. Далее происходит углубление проблемы, о которой говорилось ранее. Русский поэт сравнивает Анакреона с римским деятелем Катоном. Первый потратил жизнь на веселье, а второй старался вести порядок в республике. Но их объединяло то, что, по мнению Ломоносова, они прожили жизнь бесследно и не принесли никакой пользы обществу.
В заключительной части поэт из России рассказывает о смысле его творческого посыла и назначении, используя серьёзный четырехстопный ямб. Анакреон же просит художника, чтобы тот нарисовал портрет любимой женщины, описывая ее прелести. Михаил Васильевич же говорит, что древнегреческий поэт любуется не только женской красотой, но и собой и просит написать портрет матери России в облике монархини. Вся ее красота заключается в ее могущественном государстве. Но крепнуть оно может только при мирной жизни. Последние слова, говорящие перестать идти войнам, это подтверждают. Родина должна развиваться и любить своих сыновей.
Михаил Ломоносов не соглашается ни с одним высказыванием поэта из Древней Греции. Он всей душой показывает свою любовь к Отчизне, хочет принести пользу миру. Анакреон же хочет веселиться.