Как весной ты травку торопила!
Как скотину таскивала в ров!
И, ремни продев через стропила,
Поднимала выживших коров.
И шутили грустно старичишки,
Пахнущие мохом щукари:
– Вот и нас до пенсии под мышки
Кто б подвесил.
Чёрт его дери!
Нет, за недоимки не стегала
Кумачом расцвеченная власть,
Но порою лишнее тягала,
Дозволяя доблестно пропасть.
На тебе росли плотины-глыбы,
Домны, заводские корпуса,
А тебя всё гнули перегибы,
Деревенька, горькая лоза.
Всё ждала, что кто-никто приедет
И устроит жизнь твою ловчей.
…Разве только прежним бедам светит
Горький свет некрасовских очей!
Если б все идеи, что в наличье
До тебя касательны, отжать:
Вот мужик, а вот – земля мужичья,
И не надо мужику мешать.
Вспомнит он и песни, и сказанья,
Травы станет звать по именам,
И взрастит под Тулой ли, Рязанью
Златоуста новым временам.
И земля хозяев ожидает,
Чтобы показать им в тайный срок,
Как снега Мария зажигает
И кропит Авдотьюшка порог.