В тот зимний день Шаляпин пел
На сцене у рояля.
И повелительно гремел
Победный голос в зале.
Дрожал многоэтажный зал,
И, полный молодежи,
Певцу раек рукоплескал,
Потом — партер и ложи.
То — Мефистофель, гений зла, —
Он пел о боге злата,
То пел он, как блоха жила
При короле когда-то.
Казалось нам, что мы сейчас
Со всей галеркой рухнем,
Когда величественный бас
Затягивал: «Эй, ухнем!»
«Шаляпин»… Вижу пред собой,
Как буквами большими
Со стен на улице любой
Сверкает это имя…
Печален был его конец.
Скитаясь за границей,
Менял стареющий певец
Столицу за столицей.
И все ж ему в предсмертный час
Мерещилось, что снова
Последний раз в Москве у нас
Поет он Годунова,
Что умирает царь Борис
И перед ним холсты кулис,
А не чужие стены.
И по крутым ступенькам вниз
Уходит он со сцены.