Сквозь абажур струясь зеленый,
Приятный свет ласкает взор.
Хозяин, чинно благосклонный,
Ведет свободный разговор.
Иного мира зарубежник,
Чудесный гость с иных планет,
Он в православии – мятежник,
И в философии – поэт.
Склонясь над списками, читает
Мои корявые стихи,
И отпускная покрывает
Эпитрахиль мои грехи.
Он вяжет нить цитат и ссылок
Метафизическим узлом
«Трансцендентальных предпосылок»
И ноуменальных аксиом.
Единым свяжет пересказом
Ученых книжек сотни две,
И вот – заходит ум за разум
В моей немудрой голове.
В порывах страха безотчетных
Не раз помянут царь Давид.
– «За что ты мучаешь животных?» –
Покорный взгляд мой говорит.
Но подан ужин. Я немею,
И тщетно время стерегу,
И отказаться не умею,
И оставаться не могу.
Что делать смертным? участь нашу
Мы можем только претерпеть –
И прозаическую кашу
Вкусить, как божескую снедь.
Слились в узор платков ковровых
И сердца стук, и бой часов,
И лиц черты, знакомо новых,
И звуки чуждых голосов.
И я вздыхаю в думе праздной:
О, слишком много красоты –
Как хорошо с хозяйкой грязной
Браниться дома у плиты.
Не для меня высот Парнаса
Неомраченный небосвод.
И благо, что закрыта Лхаса
Для богомольцев круглый год.
Мы все у прошлого во власти,
И плен скрывать – напрасный труд –
Географических пристрастий,
Теософических причуд.
И всем нам свойственно при виде
Снежинок – думать о листве,
Мечтать в Москве об Атлантиде,
Как на Кавказе – о Москве.
И, всё чуждаяся фавора
Из этих рук – не мне, не мне, –
Я буду помнить свет Фавора
В моем завешенном окне.