А Павел, младший сын, жил в ссылке вместе
с ним.
А позже вспоминал порожистый Илим,
лесные ягоды, а из цветов — саранку,
из рыбы — хариуса, глухаря — из птиц…
тунгусов кочевых, татуировку лиц
и с бубном пляшущую старую шаманку.
Быть путешественником — это ль не мечта!
Никем не виденные увидать места,
ландшафты, племена и фауну и флору!
Мальчишке повезло. И он был молодцом:
на лодке ли, пешком – он всюду был с отцом
и был товарищем отцу еще в ту пору.
Потом был моряком. И по земле дорог
немало исходил, покуда в Таганрог
шестидесяти лет уехал, ближе к морю,
а может быть, к теплу, поскольку зябнуть стал
(в Сибири он не зяб), поскольку был уж стар
и спорить уж не мог с московскою зимою.
Под слежкой жил всю жизнь: хоть он
не бунтовщик,
но сын Радищева. А он уж и привык:
с фельдъегерем туда, с фельдъегерем обратно
уж в детстве ездил он…И памяти отца
остался верен он до самого конца
как сын Радищева. И это вот отрадно.