Не горит электричество.
Только одна
Печка
красные блики
бросает на стены.
Да ещё
в незакрытые окна
луна
Льёт квадраты
и тянет
лиловые тени.
Школа сельская.
Запахи
мела и парт.
Попрощался февраль.
Начинается март.
Мы сидим у печи,
говорим
не спеша
Про Египет,
Бразилию,
остров Ямайку.
Как Снегурочка,
ночь за окном
хороша,
И по притолке
бегают
красные зайки.
Тяжкий узел волос
на затылке твоём
Шею тонкую,
смуглую
нежно сгибает.
И в печном государстве,
объятом огнём,
Хрупкий ряд
золотых городов
погибает.
А столетие наше
идёт и идёт,
Достигая
своих
необжитых высот.
Зимней ночью
пространства таинственней
нет,
Чем пустая,
глухая,
безмолвная школа,
Где детей уже нет,
где детей ещё нет,
где плывёт лунный свет
И чуть слышно
по классам
кряхтение пола.
Ровно полночь
на маленьких
школьных часах.
Вы — портреты,
в кудрях,
в бородах
и в усах,
Силы
новой России,
как деды,
размерьте.
На сто вёрст
за стеной
вековые леса,
И на стенах
застыли
ребят голоса.
Здесь
оплот государства
и наше бессмертье.
Ты чему их научишь,
родная моя, —
Присмирелости,
гордости,
правде
иль кривде?
Кто из них
будет книгою бытия,
Кто
слепой запятой
в неразборчивом шрифте?
Мы
великие цели
поставили им,
Все богатства
земные
оставили им.
Мы
о многом
в пустые литавры
стучали,
Мы о многом
так трудно
и долго
молчали.
Но по нашим следам,
по кострам
и золе
Поколение юных
идёт
на земле.
Завтра утром
мы в месяц весны
перейдём
По звонку
и по солнцу,
без опозданья.
А на рыжих поленьях,
объятых огнём,
Всё бегут человечки
и рушатся зданья.
В школе мы говорим
перед древним
огнём.
Много видно
отсюда —
и ночью
и днём.