Рояль чернеет в гостиной…
И.А. Бродский
Радио квохчет: «Три года, как убит Александр Мень!»
На столе — рассказ «Frau Mutter» и деревянный нецке.
Узкоглазый толстяк улыбается, Пашку же ждет ремень
за невыученный немецкий.
Нина Петровна постанывает: мол, расшалились нервы.
Придвигает стул к пианино и херачит глиссандо.
Пашка смотрит в окно, на море, где производит маневры
скутер, унося на себе Александра.
Вдоль розовой кромки прибоя — все дальше и дальше от дома…
На облизанном прибоем пляже раздается девичий смех.
Это смеется, тыча пальчиком в скутер, красавица Тома.
Александр имеет успех.
Уж вечером он оттянется. И Тома будет довольна.
Потому что Александр умеет любить.
Пашка смотрит на Тому влюбленно, на Александра — крамольно,
мечтая его убить.
Хорошо бы, чтоб все они умерли: Фрау Муттер,
Вечно постанывающая тетя Нина…
Горы пирожного! «Мальборо»! Тома! Скутер!
Вдребезги раздолбанное пианино!
Пашка лелеет образы, приходящие ему на ум.
Дверь комнаты открывается. В комнату входит мать.
Пашка смотрит в окно и привыкает к тому,
что о лучшем в этой жизни приходится лишь мечтать.
1998