На вознесённом к облаку балконе
вечерние мгновения полны.
И страха нет, что жизнь уже на склоне
не потому ль – что в этом нет вины.
Две птицы над пустынею залива
расходятся, как верный знак того,
что можно жить и вольно, и счастливо,
не зная друг о друге ничего.
Не помня ни совместного паренья,
ни близкого и верного тепла,
ни общих кличей, ни прикосновенья
не всё ль равно – руки или крыла?
Не всё равно. И в тихую погоду,
и в смерч житейский всё-таки видать:
причастность к человеческому роду –
проклятие и всё же – благодать,
порой обман, но раньше – обещанье
и отзвук прежней музыки в тиши,
и даже на пороге обнищанья
владение сокровищем души.
Засмейся, птица, ты же всё забыла.
Заплачь, ты так несчастлива, паря!..
Кружит однообразно и уныло,
кружит над серой коброй фонаря.