Нет, истинно царская слава от века ущерба не знала.
Когда благодарность дервишам и странникам бедным являла.
Клянусь я живою душою! — осудит и злой ненавистник
Того, чья калитка для друга в беде запертою бывала.
Нет, милость царей-миродержцев от прежних времен и доныне
Из хижины самой убогой всегда нищету изгоняла.
А ты меня все угнетаешь, ты жизнь мою горько стесняешь,
Ну что ж! Я тебе благодарен за боль, за язвящие жала.
Заботятся люди на свете о здравии, о многолетье.
Ценою здоровья и жизни душа моя все искупала.
Невежда в любви, кто ни разу мучений любви не изведал
И чья на пороге любимой в пыли голова не лежала.
Вселенную всю облетела душа и примчалась обратно,
Но, кроме порога любимой, пристанища не отыскала.
О, внемли моленьям несчастных, тобою покинутых в мире!
Их множество шло за тобою и прах твоих ног целовало.
Не видел я платья красивей для этого бедного тела,
И тела для пышного платья прекрасней земля не рождала.
Коль ты ослепительный лик свой фатою опять не закроешь,
Скажи: благочестье из Фарса навеки откочевало.
Не мучь меня болью разлуки, ведь мне не снести этой муки —
Ведь ласточка мельничный жернов вовек еще не подымала.
Едва ли ты встретишь на свете подобных — мне преданно верных.
Душа моя, верная клятве, как в бурю скала, устояла.
Услышь Саади! Он всей жизнью стремится к тебе, как молитва.
Услышь! И надежды и мира над ним опусти покрывало!