Кончено! Довольно с нас песен благочестия!
Смело поднимем свой занавес. И пусть играет наша музыка.
Шеренги и толпы станков, подземные клокот огненной печи, под’емы и
спуски нагруженных кранов, дыханье прикованных крепких цилиндров, рокоты
газовых взрывов и мощь, молчаливая пресса, — вот наши песни, религия,
музыка.
Нам когда-то дали вместо хлеба молот и заставили работать. Нас
мучили… Но, сжимая молот, мы назвали его другом, каждый удар прибавлял нам
в мускулы железо, энергия стали проникала в душу, и мы, когда-то рабы,
теперь посягнули на мир!
Мы не будем рваться в эти жалкие выси, которые зовутся небом. Небо —
создание праздных, лежачих, ленивых и робких людей.
Ринемтесь вниз!
Вместе с огнем и металлом, и газом, и паром нароем шахт, пробурим
величайшие в мире туннели, взрывами газа опустошим в недрах земли непробитые
страшные толщи. О, мы уйдем, мы зароемся в глуби, прорежем их тысячью
стальных линий, мы осветим в обнажим подземные пропасти каскадами света в
наполним их ревом металла. На многие годы — уйдем от неба, от солнца,
мерцания звезд, сольемся с землей; она в нас, и мы в ней.
Мы войдем в землю тысячами, мы войдем туда миллионами, мы войдем
океаном людей! Но оттуда не выйдем, не выйдем уже никогда… Мы погибнем, мы
схороним себя в ненасытном беге и трудовом ударе.
Землею рожденные, мы в нее возвратимся, как сказано древним, но земля
преобразится: запертая со всех сторон — без входов и выходов! — она будет
полна несмолкаемой бури труда; кругом закованный сталью земной шар будет
котлом вселенной, и когда, в исступлении трудового порыва, земля не выдержит
и разорвет стальную броню, она родит новых существ, имя которым уже не будет
человек.
Новорожденные не заметят маленького, низкого неба, потерявшегося во
взрыве их рождения, и сразу двинут всю землю ва новую орбиту, перемешают
карту солнца и планет, создадут новые этажи над мирами.
Сам мир будет новой машиной, где космос впервые найдет свое
собственное сердце, свое биение.
Он несется…
Кто остановит пламя тысячи печей-солнц, кто ослабит напор в взрывы
раскаленных атмосфер, кто умерит быстроту маховиков-сатурнов?
Планеты бешено крутятся на своих осях, как моторные якоря-гиганты. Их
бег не прервать, их огненные искры не залить.
Космос несется…
Он не может стоять, он родятся и умирает и снова родится, растет,
болеет и опять воскресает и гонится дальше…
Он достигает, он торжествует!..
— Упал, упал!
Тонет… Отчаялся…
Но огонь плавит все, даже тоску, даже сомнение, даже неверие.
И снова жизнь, клокотанье, работа!
Будет время, — одним нажимом мы оборвем работу во всем мире, усмирим
машины. Вселенная наводнятся тогда радостным эхом труда, и неизвестно, где
рожденные аккорды зазвучат еще о больших, незримо и немыслимо далеких
горизонтах.
И в эту минуту, когда, холодея, будут отдыхать от стального бега
машины, мы всем мировым миллиардом еще раз, не то божески, не то демонски,
еще сильнее, еще безумнее посягнем!